Все люди в какой-то степени суеверные. И у каждого наверняка есть
«счастливая вещь», приносящая щастье и удачу. Откушенная во время драки
с лучшей подругой сережка, или косточка, которой подавился, когда твоя
девушка предложила пожить вместе. И похуй, что ты потом в травме три
часа провел – зато тема переезда замялась и забылась. У одного моего
знакомого на балконе валяется булыжник размером с кресло, спижженый со
стройки какого-то коттеджа на Рублевке. Не спрашивайте, как этот дибил
умудрился его дотащить до своего балкона на восьмом этаже. Теперь всем,
кто приходит к нему в гости – он демонстрирует этот «камушек» и
говорит, что когда-нибудь этот кусок скалы будет фундаментом его
особняка. Мечтатель, блин. Такая же счастливая штучка есть и у меня.
Это полученные в наследство бабушкины трусы. Они желтого цвета в
красный горошек с рюшечками. Почему именно они? Не знаю, но каждый раз,
когда я их надеваю, случаются всякие неожиданные приятности типа
незапланированного секса, бесплатного 18-го бизнес-ланча или
подарочного пробничка туалетной бумаги при покупке просроченного, а
потому и уцененного йогурта. Только я никому про них не говорю, а то
вдруг удачу отпугнут. Бабушка их всю жизнь носила, трусы эти, не
снимая практически, и счастливая была. Где она их нашла – загадка, но
есть такие подозрения, что без африканских шаманов и пых-магии дело не
обошлось. Горошенки на них расположены особым образом, потому что
каждый, кто их видит – начинает залипать и покачивать головой, как
зомби. Так что дома перед родителями в неглиже стараюсь не маячить,
если только денег не нада попросить или еще чего. Потому как
покачивание головой – не единственный побочный эффект от созерцания
моих трусов. Человек, их видящий – на все сразу соглашается. Главное –
потом ему напомнить. А то память отшибают горошенки эти напрочь. Иногда
даже удобно – когда утром с незнакомым перцем просыпаешься – а он ни
помнит ничего – ни как меня зовут, ни что было, ни было ли чего.
Трусами на прощание в дверях помахаешь, и домой. День тот был
ниибацо ответственный и важный. Накануне вечером позвонила секретутка
начальника и таким голосом, как будто одолжение делает, сообщила, что
меня решили повысить, но для этого надо собеседование и все такое.
Короче в девять утра меня ждут с отчетом в думе. Дума – это не та дума,
о которой все подумали. Просто директор решил, что всем спокойнее
будет, если большие босы будут сидеть отдельно, а их заместители и
простые смертные – отдельно. На самом деле его просто заебали
постоянные визиты, отрывающие от мегаважных дел - игры в КС и флуда на
форумах. Так или иначе, контора наша снимает два офиса в центре, в
десяти минутах ходьбы друг от друга и от метро. А повышение мне
нужно было очень-очень. Кому же оно не нужно, если обязанностей особо
не прибавляет, а вот сумма, получаемая ежемесячно, возрастает
значительно. Вобщем, для увеличения вероятности успеха надела я утром
эти свои трусы. Нет, конечно, размахивать ими перед лицом начальника я
не собиралась, но вот уверенности они мне на мне прибавили. Тем более,
что узкие они такие все – чуть не так присядешь, позу изменишь - и
хорошо сразу. Единственная проблема – в детстве мне в голову вбили, что
разного цвета трусы и лифчик – это дурной тон. А под мои счастливые
трусы – как лифчик найти? Да и размеров для меня еще не придумали, а
подкладывать в чашечки всякую поебень типа поролона или прокладок с
крылышками – как-то не привыкла. Вот и пошла в тот день без лифчика. Ну
там, юбочку-кофточку, как полагается. Строго и стильно чтобы никаких
там разных мыслей. Синоптики на кофейной гуще или по куриному гомну
нагадали солнце и тепло. Поверила. Выхожу из метро и понимаю, что
курица не насрала, а накосячила – потому что нихера эти синоптики не
угадали. Небо черное, молнии сверкают, ветер такой, что взлететь можно.
И облака над головой крутятся как космическая воронка в фильме про
внеземное вторжение. На часы посмотрела – 8:30. До думы десять минут –
успею. И бегом к знакомым зданиям. Но у неба в тот день явно
менструация была, потому как не успела я дорогу перебежать, начался
такой ливень, что стало страшно за планету. Ной с ковчегом болтались
явно где-то в другом полушарии, а вороны и кошки, не прошедшие кастинг
на кругосветное плавание – разбегались по укрытиям. Я встала под
козырек палатки, торгующей курицами - гриль, и стала ждать, радуясь,
что пораньше приехала. Пахло жареным. Сверху капало прямо на бумаги,
которые прижимала к сердцу, как справку из кождиспансера. В носу и под
ногами хлюпало. А стрелки все крутились, приближаясь к часу Ху. Внезапно
небо передумало истерично рыдать и стало тихонько поскуливать. Я
вылезла из-под своей крыши, подняла голову, чтобы посмотреть –
закончился ли дождь совсем или еще будет. За свое любопытство получила
каплю в глаз. Потекла тушь. Смирившись с потерей внешности, но
обрадовавшись тому, что глаз остался на месте и даже что-то видит, я
двинулась к думе. Надо сказать, что дорога туда от метро только одна.
По обе стороны – всякие закрытые заводы-рестораны, дома стеной и хрен
обойдешь. Да и обходить-то не надо – дорога прямая, перекресток со
светофором посередине пути, небольшая горка и вот оно – заветное
здание. А то место, где светофор зовется в народе «пять углов», потому
что там 5 улиц. Единственный косяк – что эти улицы к этому светофору
спускаются, то есть светофор как бы в яме находится, то есть во время
сильного дождя там самая большая лужа. Про эту лужу ходили легенды.
Вроде как однажды, несколько лет назад там утонул Жигуль и его до сих
пор не нашли. Водитель с горя повесился на светофоре, а по ночам его
приведение пускает в этой луже пузыри и пытается достать машину. Я
конечно в это не верила нифига, тем более, что когда дождей не было –
не было и лужи. Но когда увидела – КАКАЯ это была лужа, стало не по
себе. Ни у кого на свете не повернется язык назвать ЭТО – лужей. Озеро,
море, океан! На середине дороги в свободное плавание к берегам Южных
морей отправился мусорный бак с сидящей на его крышке облезшей котярой
(из тех, что не прошли кастинг к Ною). Котяра оглушительно вопил,
призывая на помощь, но его игнорировали. Водители обреченно вычерпывали
воду из багажников своих авто и карманов своих пиджаков. Троллейбус
потерял рога и остановился. Водила вылез поправить положение, схватился
мокрыми перчатками за рога и мелко трясся, контактируя с током. Вокруг
сыпались искры и пахло жареным. Сжав зубы и задрав повыше юбку, я
стала медленно шагать в сторону думы. Становилось все глубже. Юбка
задиралась все выше. Дождь вспомнил свои обязанности и увеличил
количество подаваемой воды. Вспомнился «Водный мир» с Кевином
Костнером, и сердце тоскливо сжалось при слове «земля»… Передо мной
девочка споткнулась и с головой скрылась в бурлящем потоке. Ну, думаю,
пипец. Ничего, аккуратненько зацепилась за какого-то мужчину, юбку
повыше задрала и прошла почти без потерь. Обрадовалась - до светофора
еще метров пять, а там уже и повыше будет и офис. Хуюшки. На всех парах
мимо нас прорулила нива, которой было похрен на глубину местного моря.
Водила давил на газ, что есть мочи, играя в формулу один, оставляя за
собой пенистый след, как за Титаником. Разница в том, что Титаник
потонул, а нива скрылась за поворотом. А мы стояли как
загипнотизированные кролики и смотрели на волну, которая образовалась
от движения ацкого автомобиля, и со скоростью света приближалась к нам.
Бежать было некуда. Волна мягко обняла за плечи и отступила, оставив
грязные разводы, фантики от конфет и окурки на белой маечке К двери
босса я подошла ровно в 9:00. Как куранты, прям. Вежливо стучу в дверь,
захожу в кабинет, стараясь не замечать округлившиеся глаза начальника.
«Знаю, дорогой, что я неотразима» – говорю про себя. Кладу ему на стол
бесформенную мокрую кучку чего-то белого, в прошлой жизни бывшего
отчетами о моем нелегком труде на предприятии, и сажусь на стул.
«Здрасте»,- говорю, - «У меня собеседование назначено было». Старый
козел молчит. Я жду. Он молчит. Я жду еще. Результат тот же
- уставился куда-то в космическое пространство, головой покачивает
слегка и молчит. Тут я догадалась за взглядом его проследить. На юбку
мою пялится, сцука. А она от дождя промокла вся насквозь, и через белую
ткань просвечивают счастливые бабушкины трусы в горошек. Как вы думаете, меня повысили?